Рубрика "необязательное чтение

Последнее слово

рассказ

Петр Илич занедужил с утра. Он подумал об этом, когда заваривал утренний чай с чабрецом. Петру Иличу понравилось само слово «занедужил», он вообще любил слова, несмотря на то, что по образованию был инженером малых и средних водоочистительных и мелиорационных сооружений. Повертев слово «занедужил» на языке и так, и эдак, Петр Илич решил его оставить на потом, сел пить чаек и просматривать вчерашние записи – листы сероватой бумаги, разложенные на столе в правильном беспорядке. На этих листах аккуратным мышиным подчерком Петр Илич фиксировал понравившиеся мысли и цитаты из интернета, записывал свои идеи и рисовал голых женщин.

Вчера, после долгих поисков и размышлений в интернете, он остановился на Поливанове. Это был интересный персонаж, которого нельзя было пропустить: однорукий наркоман, лингвистический гений, расстрелянный в годы Безмолвия, живший одновременно с двумя женами и знавший около пятидесяти языков. Он даже имел отношение к основной ТЕМЕ, которую раскрывал сейчас Петр Илич. Его нельзя было пропускать, надо было обязательно вставить в КНИГУ.

Тут надо отвлечься. Дело в том, что Петр Илич любил слова из прописных букв, они смотрелись весомо в тексте, как будто забитые в строчку молотом: КНИГА, ВРАГИ ОТЕЧЕСТВА, ИСТОРИЯ. Редакторы сперва боролись с этим, пытаясь что-то объяснить, но Петр Илич справедливо полагал, что они завидуют его талантам и принадлежат к НИЗКИМ НАЦИЯМ, не способным понять высоту истинно ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ.

Итак, продолжим: Поливанов. Официально он был расстрелян как фряжский шпион. Но ведь это внешнее объяснение, для доверчивых людей, но внимательный читатель понимает, что на самом деле под этим скрыто нечто большее. В чем же дело, читатель, почему же власти убрали неугодного лингвиста?  

Петр Илич уже выводил своим мышиным подчерком – получалось легко, потому как он использовал стандартные семантические шаблоны, которые с таким удовольствием воспринимал его читатели: идею о некоем ЗАГОВОРЕ НИЗКИХ НАЦИЙ, мысль о СКРЫВАЕМОМ ВЕЛИКОМ ПРОШЛОМ, тезис о ТАЙНОМ ЗНАНИИ ПРЕДКОВ. В чем-чем, а в стандартных семантических шаблонах, их создании и комбинировании, Петр Илич был силен и могуч, поэтому-то его книги хорошо продавались, читатели заваливали его и издательства восторженными отзывами, и уже в магазинах под его книги отдавали отдельную полку, ставя рядом картонный силуэт автора.

А тем временем подходил срок сдачи очередной книги, но Петр Илич все еще никак не мог определиться с важными деталями «консепсии» или, точнее, «большой лжи». Еще в детстве маленький Петенька понял, что чем чудовищнее и неправдоподобнее ложь, тем охотнее в нее верят. Стоит сказать, что у тебя под кроватью сидит монстр, и маман встанет на карачки и, вихляя дряблым задом, начнет его искать; стоит сказать, что у тебя есть старший брат, и он чемпион мира по карате, и третьеклассники отдадут тебе деньги; стоит сказать, что твой народ прилетел триста тысяч лет назад на виманах с Солнца и все остальные народы были созданы ими для служения, и твои книги будут расходиться огромными тиражами.  

  Понятно было с кристальной ясностью, что базой станет идея того, что все языки в мире произошли от языка ВЕЛИКОЙ НАШЕЙ РОДИНЫ, потому как ВЕЛИКИЙ НАРОД прилетел на виманах сотни тысячи лет назад и дальше по тексту. Эту базу надо будет как-то связать с яфетической теорией языков, которую после ЗАБЫТОЙ ВЕЛИКОЙ РЕВОЛЮЦИИ создал академик Марр. Теория эта говорила о том, что язык вообще и все языки потом возникли от четырех звукосочетаний, которые издавал далекий предок человека во время охоты. Все слова во всех языках мира раскладываются и возводятся именно к этим звукосочетаниям.

Проблема в том, что Петр Илич сумел найти пока только три звукосочетания из четырех. Вернее, так – было несколько вариантов этих четырех сочетаний, но далеко не все варианты были пригодны к употреблению. Например, предложенное фон Юнтцем звукосочетание «кту» совершенно не подходило – как объяснить среднему читателю, трясущемуся в метро до работы полтора часа, что «кту\хту\цту» - это и «кто», и «кот», и «ктулху», и «худой», и «цилиндр» и еще много чего. В этом плане более проще с «ра» - великолепно выделяется и объясняется «радуга», «умора», «ура» и даже «орех». Не менее понравится гипотетическому читателю во вчерашних носках и сочетание «йоба», которое Петр Ильич нашел у Ладислава Росси в его монографии «О происхождении этрусков и великом славянском завоевании всего обитаемого мира». У самого академика Марра Петр Илич из всех его четырех звукосочетаний «сал», «бер», «йон» и «рош» взял только второе, которое легко связать с «беру», «берег», «бургер», «первый» и так далее.

Итак, «ра», «йоба» и «бер».  Но где взять четвертое? Петр Илич в отчаянии откинулся на спинку анатомическим верного и рекомендованного ортопедами и гемеопатами стула и испил чайку.

Ведь явно с Поливановым что-то не так – Петр Илич чуял, что из этого можно что-то вытянуть, какую-то если не ВЕЛИКУЮ ИДЕЮ, то точно ИДЕЮ НЕПРИЗНАННОГО ГЕНИЯ. Поливанов изначально был если не последователем академика Марра, то его союзником, но потом почему-то разошелся с ним и даже вступил в открытый конфликт с могущественным академиком, но вскоре после этого за ним явились люди в форме и увезли в неизвестном направлении.

Что же это было, в чем разошлись эти два великих лингвиста, чувствовавшие язык как музыканты чувствуют струны кончиками пальцев даже не коснувшись их?

Петр Илич нахмурился, вычеркнул излишне красивую фразу и продолжил было писать, но тут в дверь позвонили. Кряхтя, Петр Илич выбрался из анатомическим верного и рекомендованного ортопедами и гемеопатами стула, вставил ноги в тапочки и неспешно пошел по своей большой квартире к входной двери. Квартиру он купил после третьей книги – в центре города, в старом доме, с высокими потолками, лепниной, окнами в ванной и туалете, а также дровяной печью на кухне, на которой Петр Илич держал мультиварку для утренней кашки, микроволновку и электрический чайник, расписанный народными узорами – жизнь по общагам и коммуналкам не располагала к долгой готовке.

Когда Петр Илич шел по длинному коридору, он представил, что так сто с лишним лет назад Поливанов тоже шел по коридору, с разбитым лицом и скованными руками (то, что Поливанов был однорукий, не останавливало фантазию автора), пока не услышал «стой!» не почувствовал холод дула табельного нагана на бритом затылке.

Принесли обед из восточной ресторации напротив. Петр Илич принял судочки, отсчитал полагающееся и добавил еще одну бумажку на чай. Угловатая девочка-подросток, дочь хозяина ресторана, молча и с бесстрастным лицом взяла деньги, сложила их в карман шаровар и побежала вниз по лестнице, стуча красными остроносыми туфлями с блестками.

После обеда Петр Илич изволил почивать на диване под пледом. Ему приснился Поливанов – он шел по длинному коридору, а по бокам его шли его две жены, полностью обнаженные. Одна из них была похожа на дочь хозяина восточного ресторана. Поливанов обернулся к Петру Иличу и произнес что-то, едва шевеля губами. Петр Илич подошел поближе, силясь расслышать, что говорит однорукий лингвист, но опять ничего не понял и закричал: «громче!», и тогда Поливанов недобро искривил свои синие губы и…

  Звонил Сергей Диомедович, председатель «Имени Ея Императорского Величества Клуба Военно-тактических и стратегических игр с солдатиками». Напоминал, что завтра большая игра и быть надо к пяти по полудни.

Если вы были ребенком, если вы были маленьким сопливым мальчиком с тощей цыплячьей шеей, то знаете, что солдатики – это навсегда. Они начинаются с детства, с дешевых плохо отлитых уродцев производства «Фарфоровой фабрики мастера Лю» (если верить этикетке на пакете); с пластилиновых, сперва слепленных старшим братом или отцом, а потом и собственных рук мутантов с головами, в которых спичкой продавили глаза и рот, а потом эту же спичку вручили в качестве меча или автомата; с бумажных, которые аккуратно вырезались мамиными портняжными ножницами, а потом им булавками протыкались руки и ноги для обозначения полученных ран; с купленных на деньги, что выдавали на завтраки в тесной школьной столовой, пластиковых наборов из серии «собери склей сам победоносную армию»…

Потом солдатики трансформируются – в настоящую армию, где ты держишь в руках настоящий автомат, в фильмы про войну или компьютерные игры. Но иногда солдатики остаются – из белого металла или серого пластика, собранными и любовно открашенными специальными красками, установленными на базы с искусственной травой и камнями. Их выставляют на огромные столы среди искусно сделанных домиков под черепитчатыми крышами, дремучих лесов и застывших гладями сверкающих в свете лампочек озер и рек. Потом солдатиков двигают в большой дружной кампании, кидают кубики, меряют расстояния линейками и проводят время одновременно оставаясь взрослыми и все же становясь детьми.

    Именно этим – совместной игрой в солдатики – и занимались члены «Имени Ея Императорского Величества Клуба Военно-тактических и стратегических игр с солдатиками». И Петр Илич, несмотря на то, что считал себя патриотом, любящим ОТЧИЗНУ и ратовавший за увлечение молодежью традиционными национальными забавами, как-то: лаптой, городками и бабками, которые имели глубокие мистические корни, – раз в неделю с увлечением и азартом водил по столам танковые клинья или стальные легионы.

Его постоянным оппонентом и главным соперником был Сергей Диомедович, главврач больницы по постыдным болезням. К нему однажды Петр Илич обратился после празднования традиционного исконного праздника плодородия, который справлялся за городом общиной хранителей памяти предков. Войдя в кабинет к Сергею Диомедовичу, Петр Илич увидел целый стеклянный шкаф со стройными рядами солдатиков различных эпох – были там и легионеры с прямоугольными щитами, и гордые рыцари на конях, покрытыми попонами с геральдическими знаками, и мушкетеры периода войн за наследства, и боевые повозки, и танки. Полученная от девицы с венком на русой голове болезнь была вылечена за два укола, но общение их продолжилось. Сергей Диомедович скептически относился к творчеству Петра Илича, но, видя, что он не распространяет свои «консепсии» на игровой стол, не обсуждал их и не осуждал публично.

  Играли они регулярно, обычно раз в неделю, и назавтра была большая игра – планировалось три больших стола, на которых будет одновременно отыгрываться главные участки знаменитого «Сражения во ржи», положившего конец сепаратизму завоеванных народов.

В углу одной из комнат уже стояли специальные пластиковые кейсы с поролоновыми ячейками, в которые Петр Илич заботливо сложил свою армию – танки в маскировочной расцветке, самолеты с тузами на бортах, самоходные орудия и многочисленные подразделения солдат в зеленой униформе с приданными джипами и планерами.

Но назавтра Петр Илич не поехал играть в солдатики.

Проснувшись рано утром, он странным, дерганным шагом прошел по комнате, сел за стол и торопливо, позабыв о всегдашней аккуратности мышиного подчерка, стал писать ту единую картину, которая развернулась перед ним в ту краткую фазу, когда ты еще не проснулся, но еще и не спишь.

Он писал о том, что верные ДЕЛУ ПРЕДКОВ ИСТИННЫЕ ПАТРИОТЫ с РИСКОМ ДЛЯ ЖИЗНИ сумели раздобыть ИСТИННЫЕ ДОКУМЕНТЫ из ТАЙНЫХ АРХИВОВ. Петр Илич болезненно морщился – даже для него заглавных букв было многовато и текст становился похож на опереточного злодея с приклеенными усами из черной бумаги и деревянной шпагой, но не до этого, потом поправлю, сейчас надо гнать, гнать, пока мысль не ускользнула. Итак, ТЩАТЕЛЬНО СКРЫВАЕМЫЕ от ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ сведения были получены и стала ясна НАСТОЯЩАЯ КАРТИНА.

Петр Илич высунул от старания кончик языка и даже изменил подчерк еще больше – он стал угловатым и размашистым – он писал текст допроса Поливанова:

«Следователь: Признаете ли вы, что шпионили в угоду недружественных стран с целью погубить великое отечество и славную родину?

Поливанов: Нет. И прекратите этот фарс. Мы оба знаем, почему я тут. Этот чванливый дурак струсил и написал на меня донос, потому что боится…

Следователь: Молчать и отвечать на мои вопросы! Признаете ли вы, что шпионили в угоду недружественных стран с целью погубить великое отечество и славную родину?

Поливанов: … боится опубликовать настоящие слова. Потому как они дают истинную силу и…

Следователь: Молчать! Заткнись!... »

Описывая, как дальше листки с тайным допросом были залиты кровью Поливанова, Петр Илич ощутил неприятность в области живота. Но он лишь поплотнее запахнул полы шелкового халата с драконами и продолжил писать. Идею с описанием присохшего к бумаге куска кожи Поливанова он отверг, но почему-то неожиданно вставил фрагмент о том, что ИСТИННЫЕ ПАТРИОТЫ, раздобывшие протоколы допроса, погибли ЗАГАДОЧНОЙ СМЕРТЬЮ вскоре после того, как…

Неприятность в области живота усилилась и Петр Илич, развевая полами халата, побежал сперва в туалетную комнату, а потом на кухню – принимать порошки. Затем, немного полежав на диванчике, продолжил описывать.

«Консепсия», она же «большая ложь» сложилась окончательно, и он торопился ее изложить так, как приятно было бы читателю. Дело в том, что, работая один, Марр ничего не добился. Однако, после того, как к нему присоединился Поливанов, вместе они смогли окончательно и бесповоротно выделить те самые четыре исконных звукосочетания. Но эти звукосочетания даже нечто большее, нечто значительно большее, чем просто доказательство того, что ДАЛЕКИЕ ПРЕДКИ прилетели на виманах и правили всеми НИЧТОЖНЫМИ НАРОДАМИ, которые потом взбунтовались и украли ВЕЛИКИЙ ЯЗЫК.

Зазвонил телефон. Он звонил уже несколько раз, но тут его звон почему-то заставил Петра Илича остановиться. Он посмотрел на часы. Было уже шесть часов вечера. Пожав плечами, Петр Илич испил воды из-под крана и продолжил писать. Он писал о тетраграммотоне – четырехбуквии, которое давало великую силу и власть на РЕАЛЬНОСТЬЮ. Оно было известно благодаря книгам одного из завоеванных народов, которые украли мудрость ВЕЛИКИХ ПРАЩУРОВ и переврали ее – было не четыре буквы, а четыре звукосочетания, которые давали неограниченную бесповоротную и окончательную ВЛАСТЬ.

Стало темно. Петр Илич смутно помнил, что кто-то стучал в дверь. Наверное, так и было, а, может быть, ему послышалось. Он пошарил на кухне в ящике, достал свечу, поставил ее посреди рабочего стола, зажег, и продолжил писать.

Итак, Марр и Поливанов нашли эти четыре звукосочетания. Но потом Марр испугался и в опубликованных работах заменил два НАСТОЯЩИХ звукосочетания ПОДДЕЛЬНЫМИ, чтобы никто не смог воспользоваться ВЛАСТЬЮ. Узнав об этом, Поливанов пришел в бешенство и пригрозил опубликовать ИСТИННЫЕ звукосочетания. Тогда Марр обратился с доносом в компетентные органы и люди в форме приехали за Поливановым.

Занимался рассвет. Петр Илич дописывал последний лист, уже перейдя на привычный свой мышиный подчерк. Все тело болело, как будто он всю ночь катился с бесконечно высокой горы. Он прошел на кухню, шурша брошенными на пол пергаментными обертками от порошков и включил чайник.

Завершил он свою КНИГУ намеком – достаточно тонким, но все же понятным ЧИТАТЕЛЮ о том, что Поливанов не был на самом деле расстрелян, а свезен в ТАЙНЫЙ ПОДЗЕМНЫЙ ИНСТИТУТ, где и продолжает свои изыскания до сих пор.

Вечером следующего дня Петр Илич изволил ужинать в ресторации с Сергеем Диомедовичем. Последний красочно рассказывал ему о проведенном сражении, размахивая куриной ножкой по-свейски и в лицах передавая особенно напряженные сцены. Петр Илич завороженно слушал, когда ему позвонил издатель.

Издатель рассказывал, что получил рукопись и уже прочитал ее от корки до корки, это лучшая книга, которую он будет печатать, великолепный слог, завораживающие тайны и великие идеи – издатель не любил заглавных букв, иначе бы он непреложно употребил бы их именно сейчас.

Петр Илич же рассеянно слушал, ожидая, когда звонок прекратится и Сергей Диомедович продолжит рассказ, а пока листая меню в поисках десерта.

- Что-то? – переспросил он, поняв, что издатель о чем-то уже третий раз спрашивает.

- Вы так и не написали, какое же было четвертое звукосочетание, - повторил издатель, - Там оставлено пустое место. Вы забыли или это прием такой?

- Ах, да, четвертое звукосочетание, - все еще рассеянно закивал Петр Илич, - Пусть это будет… коф… нет, - каф! – да, да, именно – каф! Каф – кирилл, андрей, федор. Записали? Ну и отлично. Всего доброго.

После чего положил трубку и обратился к Сергею Диомедовичу:

- Итак, ты вывел на позиции огнеметные танки…